Обратный отсчет
Недавно премьер-министр России заявил: российская экономика устойчива (sic!) «благодаря четкому плану действий». Глава ВТБ говорит, что кризиса вообще нет. Статистики сообщили, что уровень инфляции в России превысил двузначное значение. Сергей Глазьев предлагает включить печатный станок и залить экономику деньгами (зачем, кстати, если кризиса нет). Сергей Полонский в зале суда предрек курс 270 рублей за доллар. Бабушки у подъезда и фейсбучные витии держат планку прогноза чуть ниже — 200 рублей за доллар («простой народ» вообще любит круглые цифры).
А что будет реально завтра? «Завтра» — это перспектива ближайших двух месяцев, может быть зимы. Попробуем представить.
Сначала решим, что взять за основу. Можно — выступление Дмитрия Анатольевича на недавней встрече глав правительств СНГ в Душанбе. Или — прогнозы оригинальных отечественных аналитиков, из числа предрекающих «крах западной финансовой системы» после дождя в ближайший четверг. Или — итоги круглого стола в российской Думе, на котором с жаром обсуждался предстоящий триумф исламского банкинга (и примкнувшего к нему Третьего Рима) в посрамление вышеозначенной «системы». Беда в том, что финансовые рынки не реагируют на события в Душанбе. Ну ни разу. Они (рынки эти неладные) слова-то такого — «Душанбе» не знают. Разве что там произойдет совместное обращение в бахаизм папы Римского и далай-ламы. Та же беда — с мировой реакцией на Охотный ряд.
Придется брать за основу другие истории.
Первая — нефтяная. Американское разрешение на экспорт нефти из США стало последней гирей на ту чашу весов, что склоняет в сторону удешевления нефти. Вслед за «сланцевой революцией», противостоять которой так же безнадежно, как выковыривать «Айфон» из пубертатных мечтаний современного тинейджера. И вес этой «гири» невозможно уменьшить даже привычным инструментарием — бряцанием оружием и всевозможными форс-мажорами в разных регионах планеты. Хотя соблазн возникает. Но уж слишком ситуация, где обычно бряцают, дабы подросла нефть, сегодня напоминает цугцванг для любой из активных сторон.
Вторая история — сексуальная. Недавнее решение китайских властей об отмене доктрины «одна семья — один ребенок» незаметно, но весьма прилично повлияет на весь сегодняшний мировой экономический расклад. И вероятность, что ФРС наконец откажется от тактики противостояния девальвации юаня, становится более реальной. А это значит, что решение о повышении учетной ставки ФРС может принять уже в этом году. «Великое стояние» Джанет Йеллен завершится. И случится то, что давно предрекают многие, далеко не оригинальные аналитики: евро по 90–95 центов. Для рубля вкупе с нефтью ниже $45 за баррель (а некоторые мировые инвестбанки сегодня пророчат и $30 за баррель) это будет означать очередную серию девальвации. Вероятно, не такую жесткую, как в конце 2014 года. Но весьма чувствительную. Диапазон от 80 до 120 рублей за доллар — вполне реален уже в этом году.
Третья история — бразильская. В новостях она почти не отражается. Наш обыватель больше интересуется сообщениями о «преддефолтном состоянии» Украины. А в Бразилии тем временем назревает большой риск для БРИКС. С последующим выходом заметной части инвесторов из совсем недавно вкусных развивающихся рынков. С последующим влиянием на взаимоотношения этих рынков с Россией. Впрочем, бразильская история России грозит намного меньше двух предыдущих. Мы в случае бразильского кризиса никуда не упадем. Мы уже.
…Итак, рубль висит на волоске. В России об этом говорить не принято. Неприлично. Хотя в том же ЦБ хоть и не говорят, но на всякий случай предполагают. Поэтому очередного снижения ключевой ставки не состоялось. Даже «ради настроения», как последние полгода.
При этом сценарии единственное, что может удержать рубль,— включение «ненефтяных» факторов. Ведь есть же (см. выше) «четкий план действий». Правда, автор этих строк его не заметил. Может, зрение слабое. Может, ума-разума не хватает. «Есть ли у вас план, мистер Фикс?» Говорит, что есть. А почему бы и не поверить? Ну есть у людей план, с чего мы должны сомневаться?
С действиями — сложнее. Они либо есть, либо их нет. Какие действия мы видим? Так-с, крупнейший авиаперевозчик банкротится. Экс-министра обороны, ушедшего «с душком», назначают курировать авиапроизводство. Рекордное число российских банков завершают год в убытке. Отечественные биржевые индексы напоминают старого сома, пытающегося устроиться поглубже. Объем товарооборота России с Западом по итогам года грозит упасть вдвое, с Украиной — более чем на 70%. Ну тут любой вития объяснит: санкции виноваты. Они, проклятые! Однако товарооборот со странами СНГ (мягко говоря, весьма далекими от санкций) упал на 35%.
Экскурс в сторону. Не исключено, конечно, «немного солнца в холодной воде». Какое-нибудь вроде как знаковое событие. Какой-нибудь восточный инвестор совершает громкую покупку на российском рынке. Крики «Браво!». Славица идеям евразийства. Словеса о новом экономическом миропорядке. Индексы РТС и ММВБ — подскок на горшке. На неделю хватит… Но не более.
Что еще о действиях? Радикальные изменения в команде госуправления, выдвижение «антикризисных менеджеров»? Нет. Существенная налоговая реформа, обеспечивающая преференции для бизнеса? Нет.
Более того, нет даже обсуждения «антикризисных сценариев». Потому что это считается неприличным. И, как это ни смешно, единственное системное предложение сегодня (по крайней мере, публично озвученное) — глазьевская идея включить печатный станок. В нем есть хотя бы очень спорная, но логика.
В задачке спрашивается: какова вероятность устойчивости курса рубля в этих условиях? Отвечается: до тех пор пока Джанет Йеллен упорно держится за свой отказ поднимать учетную ставку. Даму впору награждать орденом «За заслуги перед Отечеством» какой-нибудь степени. Правда, она это делает не специально. Спасение рубля — побочный эффект. И он, похоже, уже совсем на исходе.
А значит — готовимся к девальвации.
P.S. Хотелось бы, чтобы этот сценарий оказался всего лишь самой мрачной из возможных версий.
Finversia.ru